…На старом снимке – дорога, что упирается в арку. Величественные стены, пышная зелень. Картина умиротворяющая. Если не знать, что это – центральный вход в бывший фашистский лагерь «Шталаг-340».
Латвийская старинная крепость на крутом берегу Двины, о которую много веков спотыкались захватчики, во время Второй мировой войны стала пыточным застенком. Алексей Пятойкин бережно хранит фотографию, хоть вспоминает о трех месяцах плена в этом месте со слезами.
Ему, учителю из Лукоянова, призванному в армию, тогда было 19. Со своими сверстниками он принял первый удар противника. Уже 24 июня, через два дня после начала войны, участвовал в первом бою. Он служил в 9-й парашютно-десантной бригаде, ходил в разведку, имел звание замполитрука. Но в лагере зимой 41-го подготовка не помогла.

Лагерный счет

А.Пятойкин:
– Жестокость, что здесь творилась, не может представить даже самая буйная фантазия. Выстроили нас в шеренгу. Идет вдоль ряда гауптман – немецкий капитан – и считает, целясь в пленных «парабеллумом». Каждому десятому – пуля в лоб. Я сосчитал – я десятый. Закрыл глаза и только думаю, как не упасть – таких сразу убивают, какой бы по счету не был. И вдруг рядом выстрел, а в лицо мне брызжет что-то горячее. Я обсчитался – десятый стоял рядом. Капо, полицейские из числа бывших пленных, старались выслужиться и зверствовали хуже фашистов.
Он замолкает – перехватило горло. Продолжает нескоро и совсем тихо:
– Не поверите, как быстро голод и страх могут превратить человека в скота. Я убедился: надо всего две недели. Здесь предавали друг друга – за кусок хлеба. Я сам однажды был на грани. По лагерю шел пленный, нес жестянку пойла, которым нас кормили. Бедолага – сплошные кости. У него были голубые-голубые бездонные глаза. Я бросился ему наперерез – отнять еду. Но меня опередил другой. Наверно, если б успел первым, никогда себя не простил. Но тогда был готов так поступить.
Я работал могильщиком – грузил на двуколку мертвые тела. Отвозили к карьеру и скидывали вниз. Я знал, что если не сбегу – однажды меня так же сбросят с этого обрыва.
Заключенных повезли за дровами в открытых вагонах с забранным колючей проволокой верхом. Пока работали, Алексей Пятойкин старался выбирать средние по величине бревна. Таская толстые, недолго было надорваться, а в тех, кто носил слишком тонкие, стреляли: «Не филонь!»
На обратном пути ему помог сбежать один из пленных. Подсадить Пятойкина сил не было – стал опорой. Вскарабкавшись по человеку как по лестнице, Алексей Данилович кое-как раздвинул проволоку и перевалился через край вагона.
– Я полетел вниз головой. Когда пришел в себя, справа нащупал что-то холодное. Мне повезло: лежал совсем рядом с рельсами. Еще чуть-чуть – остался бы без руки, ноги… А может, и головы.
Зима была суровой, разве одежда пленного могла спасти от мороза? Я ночевал под еловыми лапами. Ни спичек не имел, ничего. Знаете, когда замерзаешь – ощущаешь тепло. То трясет, а в этот момент становится так хорошо… И когда я ловил себя на таком ощущении – встряхивался. Начинал шевелиться, растирался снегом. Шел ночами – днем могли увидеть и поймать. Ориентировался примерно, по солнцу – просто двигался на восток, к фронту.
Неделю ничего не ел. Шагал механически. В сумерках очнулся от прикосновения к лицу чего-то теплого, бархатистого. Это была лошадиная морда. Я упал, так меня нашел мужик, ехавший по этой дороге. Он укутал меня в тулуп, свернул рулоном и положил на телегу. А я гадал – куда отвезет: спрячет или фашистам сдаст за деньги?

НЕУЛОВИМЫЕ МСТИТЕЛИ

Во время войны Алексей Пятойкин стал организатором и комиссаром партизанского отряда «Неуловимые». К фронту не пробиться, вот и портили жизнь врагу на оккупированных территориях. Иногда очень необычными способами.
– Нам сбрасывали с самолетов грузы – фальшивые деньги. И мы скупали все подчистую в округе, и назавтра никто фашистам за пачку сигарет (а курево высоко ценилось) яйца куриного не давал.
Немцы создавали ложные партизанские отряды, стараясь вычислить советских подпольщиков.
В конце войны нам пришлось не диверсии устраивать, а защищать мосты, дороги – чтоб не разрушили, отступая, германские войска. Не освободили бы Белоруссию за 10 дней, если б более 60% ее территории не контролировали к тому времени партизаны.
После войны Алексей Данилович работал в разных городах, но в одной сфере – культурной. Был директором Арзамасского драматического театра. В нашем городе трудился заведующим отделом культуры исполкома горсовета, 10 лет – председателем исполкома. После перешел во ВНИИЭФ, где проработал до 84 года.
Многие даже не верят, что можно столько пережить на войне, так напряженно работать в мирное время и дожить до преклонного возраста. Он и сам порой удивляется, что скоро будет отмечать девяностолетие.
11 апреля – Международный день освобождения узников фашистских концлагерей. Среди миллионов прошедших этот ад был и наш земляк – Алексей Пятойкин.
Т.Володина,
фото из архива А.Пятойкина