«Предмет игры. Театральная история». Выставка авторской фотографии. Ни единого документального кадра, все – от и до – фантазия авторов и коллектива Калужского областного драматического театра.
Об этом и не только рассказал журналистам на открытии один из ее авторов – Михаил Каламкаров (Москва).
Справка. Михаил Каламкаров – выпускник МГУ имени М.Ломоносова, факультета вычислительной математики и кибернетики. Специальность – математическая статистика. Фотографией занимается с 1982 года. Работал в журналах «Юность» и «Декоративное искусство», фотографом на киностудии «Мосфильм». В 1994-95 гг. – режиссер телепрограммы «Совершенно секретно». Автор документальных фильмов и рекламных роликов, сотрудничал с рядом крупных рекламных агентств. С 2003 года преподает курс «Фотомастерство» в Московском государственном университете культуры и искусств.
По словам М.Каламкарова, его соавтор Максим Железняков и он взялись за этот проект потому, что оба немалую часть жизни отдали театру.
Про что кино?
– Есть идея, есть театр и есть – фотографы. Придумали сценарий – но про что кино? Мы играли с театром, он играл с нами. Такое везде есть – курят кружком балерины, а актеры стоят в очереди за зарплатой. А вот создать образ театра, такой, какой он есть на самом деле… Входят в него маленькие дети, с вот такими глазами (Михаил небрежно отмахнул в сторону фотографии за спиной), которые думают, что театр есть храм искусства. Проживают в нем жизнь. Представьте, в замкнутое пространство одни и те же люди каждый день приходят и – улыбаются, целуются, сорок-пятьдесят лет живут, интригуют, конфликтуют, переживают о ролях, которых не дали… А потом их оттуда выносят вперед ногами.
Все, что внутри происходит, меня даже страшит. Ведь нет там никакого «пряника» – зачем они туда стремятся?! Но и останавливать их нельзя. Вот об этом и вся история.
Тридцать действующих лиц, около сотни костюмов, декорации, свет. «Театральная история» – о придуманной и подлинной, высокой и приземленной, пронизанной сиянием таланта и пылью рутины жизни русского провинциального театра. И о театре жизни.
За перформанс по выставке – полтора часа показа и рассказов, авторы получили премию Президентского совета по культуре и искусству.
«Что» или «как»
Кто из нас не брал в руки фотоаппарата, чтобы «запечатлеть»? Да все грешны, что уж там… «То, чем мы занимаемся, профессиональная фотография, – это инструмент, которым нужно владеть». Нужно ли сейчас владение столь тонким инструментом? Об этом рассуждал наш гость, для начала сделав экскурс в историю:
– Термин «станковая фотография» в 1928 году употребил Александр Родченко. Он написал, что в искусстве важно не «что», а «как». И привел пример: совершенно не важно, что построен социалистический завод, гораздо важнее, как мы его снимем. В результате все и запретили, потому что вслух такого говорить нельзя. Тогда он сказал, что это и будет называться станковой фотографией.
…Фотография стала безумно модным делом, важнейшим из искусств. Но профессии художник-фотограф нет по сей день. Есть доставшийся в наследство от тотальных запретов, когда все разделено было на информацию и идеологию (репортаж и отвлечение народонаселения от пьянства под названием фотолюбительство), чудовищный термин «фотохудожник». Как вам: Лев Толстой – писатель-ручкописец… То есть термин постулирует приоритет инструмента.
Мои студенты, когда поступают, – страшное зрелище: они думают, что фотография есть следствие процесса нажимания кнопки! Тогда как на самом деле фотография – суть произведение искусства, не является следствием фотографирования. У нее есть сценарий, замысел – но во время съемки думать некогда: только до или после. И 99% материала самолично режется и кидается в корзину, остальное возникает и доходит до отпечатка.
В первые два года обучения с детьми происходит жестокая ломка мозгов. Они осознают, что будущего у них нет: в прикладной фотографии никому не нужны – слишком много умеют, соответственно, слишком дорого стоят; в искусстве нет художественного рынка, а чем художнику жить, как не продажей работ?
Умение видеть можно развить. Если человек умеет видеть, думать, а главное – он достаточно ответственен, его можно научить тому, что нельзя показывать. И если в результате он не покажет ничего, значит, мы достигли результата, – несколько парадоксально завершил фрагмент М.Каламкаров.
Ангелы, демоны и путаница в терминах
Место ли на театре светлым ангельским крылам? Изначально между ним и верой очень сложные отношения: по сути-то, театр, лицедейство – грех. Нарушение заповеди «не сотвори себе кумира».
– Правильно, мы, собственно, об этом и снимали. Театр – половинчатое место. Мы ни разу не перешли в зрительный зал, потому что вся мистика – лишь по актерскую сторону пожарного занавеса. А крылья… Ко всем имеющимся театральным табу и суевериям мы придумали еще одно: здесь нельзя без необходимости крыла надевать. И если кто-то это сделает… Наш знакомый высокопоставленный священнослужитель, просматривая листы и дойдя до финального листа, когда их по сцене волокут, воскликнул: «Ну так я и знал!» Но крылья потом вновь возвращаются на свое место – на тот же самый манекен, ждать кого-то, кто придет и снова их наденет, чтоб пройти в них тот путь! Иначе не будет театра.
И мы хотели, чтобы зритель сам увидел эти перипетии, сам домысливал ситуации.
– На фото – и актер, который «тридцать лет «кушать подано!», и детки, которые рвутся на сцену, не ведая, на что себя обрекают. И живут в театре, и улыбаются – до выноса вперед ногами. А не в умении ли держать лицо их профессионализм?
– Абсолютно точно. Эпизод игрался от начала до конца, актеру нужно было прийти в определенное состояние, и он блестяще с этим справился. Одели, вышел на площадку: «Че играем?» Я говорю, что нужен уставший, злой, обрюзгший… И он мгновенно выдал.
Если вы не видите злости, злобы, то это – простор для зрителя, который прочтет иначе ту же тему. Я не могу предугадать, как вы увидите, что в нее заложено. Фотография – искусство не вербальное.
А еще Михаил Каламкаров пытался разъяснить тонкости своих технологий. Характеристики типа «желатино-серебряная печать», «форматный негатив», «процесс становится неуправляемым», «все это счастье становится чувствительным к ультрафиолету» вогнали в грусть. Однако все оказалось значительно проще. И неизмеримо сложней:
– Пленка, цифра… Не важно, это же – инструменты, которые сами не работают. Важно, как мы сработаем.
Т.Криницкая,
фото Ю.Серовой