– А как Рио-де-Жанейро? – возбужденно спросил Балаганов. – Поедем?
– Ну его к черту! – с неожиданной злостью сказал Остап. – Все это выдумка. Нет никакого Рио-де-Жанейро, и Америки нет, и Европы нет, ничего нет. И вообще последний город – это Шепетовка, о которую разбиваются волны Атлантического океана.
– Ну и дела! – вздохнул Балаганов.
– Мне один доктор все объяснил, – продолжал Остап. – Заграница – это миф о загробной жизни, кто туда попадает, тот не возвращается.
– Прямо цирк! – воскликнул Шура, ничего не поняв.
И.Ильф и Е.Петров. «Золотой теленок»

Екатерина Виноградова. Учащаяся лицея №2. Владеет английским языком.

– Самое главное расскажи: как люди попадают в Америку учиться?

– Есть такая американская программа – FLEX (Future Leaders Exchange). Например, в моей гимназии ежегодно набирают людей для участия в первом туре в Нижнем Новгороде. В нем обычно участвуют порядка пятисот человек со всей области. Ничего особенного, всего лишь проходишь несложный тест, который выявляет знание английского. Второй тур сложнее. И количество тестов больше, и уровень их выше. А еще очень строго следят, чтобы никто не списывал. Единичный поворот головы в сторону соседа практически приравнивается к провалу теста. Дальше примерно пятьдесят лучших участников вместе с родителями приезжают на третий тур. На этом этапе нужно написать эссе, заполнить анкеты – по двенадцать листов! – и пройти собеседование. Обязательно оно и для родителей.

– Кто с «той стороны» проводит собеседование?

– Поскольку это государственная американская программа, то и проводят американцы. Обычно присутствует русская помощница, но и сами проверяющие по-русски говорят неплохо.

– Зачем все это нужно американцам?

– Мы тоже часто задавали себе этот вопрос. Они говорили, что хотят вырастить из нас лидеров, которые изменят Россию. Этой программе шестнадцать лет, и я видела людей, которым уже около сорока, принимавших в ней участие. В жизни они устроились хорошо. И, в принципе, занимаются правильными вещами. Благотворительностью, например.

– Ну а лично для тебя что означала эта возможность? Пожить в среде, улучшить произношение?

– Ну, язык имел не первостепенное значение. Поездка в Америку стала способом изменить себя, посмотреть мир. Да и нельзя было упускать такую возможность. Но все равно сначала я вообще не хотела ехать, ведь имелась и оборотная сторона. Мне сейчас будет сложно сдавать экстернат, впереди всего один год перед институтом. А образование в Америке оставляет желать лучшего.

– Можешь рассказать поподробнее про образование?

– Для меня все было очень легко. Сразу взяли в выпускной класс, обязательными предметами оказались английский и история США. По истории попался отличный учитель, с которым мы много спорили по поводу той же Великой Отечественной войны. У них взгляд, исключительно со стороны Америки. Но при этом рот мне не затыкали. Учитель сам говорил, что ему интересно узнать и мою точку зрения.

А так я без труда стала одной из первых учениц школы. Даже мое эссе на сложную тему попало в тройку лучших. Еще раз повторю, что учеба для меня сложностей не представляла. Среднее образование у них, прямо скажем, никудышное. И при этом – парадокс – очень качественные вузы.

– Как же при таком среднем образовании в эти вузы поступают?

– Это делают единицы. В Америке и школу заканчивают не все. Там, где я училась, из шестидесяти старшеклассников не закончили восемь. Молодые люди начинают работать во всяких там «Макдоналдсах». Попросту портят себе жизнь. Девушки беременеют очень рано. Рожают даже четырнадцатилетние. Создается впечатление, что многие подростки попросту брошены родителями.

– Какой национальный состав был в школе, где ты училась?

– Как и во всей Америке – очень разнообразный. Немного негров (которых следовало называть исключительно афроамериканцами). Были мексиканцы, канадцы, азиаты, дети от смешанных браков. На Аляске много русских. Хост-отец (здесь – «гостевой». – прим. авт.) родился в Индии, а его жена из Канады.

– С чем пришлось столкнуться в плане языка? Насколько то, что ты учила, отличается от того, на чем говорят там?

– Я учила и британский английский, и американский. Разница в целом небольшая, хотя есть нюансы. Иногда – забавные. К примеру, на британском английском ластик – «rubber» («резинка»), а американцы так называют презерватив.

Но первые два месяца время было очень тяжело. Когда каждую фразу приходилось продумывать, не всегда улавливала смысл того, что мне говорили. А потом стало легче, даже мысли и сны были на английском. Зато когда приехала в Россию в конце мая, опять поначалу задумывалась при разговоре, строила предложения в уме. Многие слова проще было сказать по-английски.

– А что в психологическом плане?

– Все прошло нормально. Хотя у многих, говорят, начинается депрессия. Я очень соскучилась по родителям, по друзьям, да и дел накопилось полно, так что некогда впадать в тоску. Я переписываюсь со своими хост-родителями, звоню по скайпу американским друзьям.
Был, правда, и некоторый культурный шок. В Америке просто: если ты платишь, то сервис тебе предоставляют на высшем уровне. В России за твои же деньги тебе еще и нахамят. С ужасом вспоминаю склоки в очереди нижегородской детской поликлиники. Вот от такого хочется сбежать в США.

– Друзей заводила там легко?

– В первой школе было тяжеловато. Она по сравнению с родной гимназией № 2 очень большая, там учится порядка двух тысяч человек. Когда перешла в другую, человек на триста учащихся, то стало полегче. Ребята открытые, приветливые. Я – новенькая – была им интересна, так что отношения складывались легко. С хост-родителями сначала тоже ладила, попозже были и ссоры. Но понимание мы нашли все равно.

– Как парни ухаживают за девушками?

– Если семья религиозная, за подростками лет до шестнадцати строго следят. Но многие на это не обращают внимания. Там нормально заняться сексом в первый же день и обсуждать личную жизнь прямо на уроке. Они к этому привыкли, поскольку на телевидении, в прессе, в обществе отношение именно такое.
При ухаживании цветы не дарят, хост-родители говорили, что на свидании платить надо за себя самой. Иначе буду обязана парню.
А вообще США на одном из первых мест по ранним беременностям. У них там даже специальные школы для мамочек существуют. И это притом, что есть классы, где объясняют, как предохранятся, а в клиниках – анонимные кабинеты для подростков. Аборты разрешены с любого возраста, даже согласие родителей не нужно.

– Если сравнивать приоритеты и ориентиры наших подростков и американских, много общего?

– В моей гимназии здесь очень многие ученики стремятся к знаниям, хотят получить высшее образование. В США таких единицы. Огромное число поступивших отсеиваются уже на первом курсе. Большинство же просто проживает свою жизнь. Работает за копейки. Подростков там, кстати, начинают приучать к работе очень рано, буквально с пяти-семи лет. У каждого имеется свой счет в банке, с которого можно брать деньги для себя. Те, кто хочет свою машину, большую часть времени проводят на работе, что отрицательно сказывается на учебе. Много среди подростков наркоманов, полно ребят, о которых родители не заботятся. В отличие от нашей страны, где как минимум до восемнадцати лет родители «ведут» своих детей.
Если говорить о стереотипе – тупых и толстых американцах, – то он весьма оправдан.

В США большое число глупых людей. Типичные вопросы: «А в России есть «Макдоналдс»? А «Бургеркинг»? Как нет «Бургеркинга»!? Да как же вы живете?».
Очень удивлялись, что у нас в школьной программе как минимум 16 предметов, ведь у них за год учат всего шесть. Для них это запредельно сложно. Нация фактически тупеет.

– Как относишься к тому, что в России есть тенденция перестроения образования на американский лад?

– Не надо! В США к учителям отношение однозначное. Они – продавцы. А школьники – покупатели. А покупатель всегда прав. Вот и бегают педагоги за учениками, чтобы контрольную написали. А те просто плюют на образование. Или, скажем, у них есть возможность выбрать предмет для изучения в любое время. И школьники зачастую откладывают нужные для образования вещи на потом. А я считаю, что нужно изучать и те предметы, которые возможно и не понадобятся в жизни. Просто при этом ты будешь высокообразован.

При этом учителя в США, даже самые лучшие, до уровня российских все равно не дотягивают.

– Хорошо, а что однозначно понравилось в американской системе образования?

– Материальная обеспеченность. У нас часто и сканера в школе не найдешь, Интернет есть, но не для учащихся, компьютеров мало. В США же большая часть уроков делается на компьютерах: прямо в классе раздают ноутбуки. Интернет доступен по вайфаю.

– Есть база.

– Да. У них и доходы больше, не так ударила инфляция во время кризиса.
Один из показателей благосостояния, на мой взгляд, – количество детей. В Америке в семье минимум три ребенка. Семеро – норма. При этом можно прожить и на пособие по безработице. Понятно, что не шикуя, но в целом неплохо. Именно поэтому, наверное, такое спад интереса к образованию. Можно нормально существовать, трудясь в какой-нибудь забегаловке, вот люди и начинают просто зарабатывать.

– Что решила для себя по итогам обучения? Какой видишь дальнейшую жизнь?

– Ну, сначала, естественно, закончу одиннадцатый класс. Потом хочу поступить в архитектурно-строительный институт. На раздумывание у меня три года. В Америку ехать дорого и далеко, хотя хост-родители предлагали жить у них, если решу поступать в институт на Аляске. Со своим уровнем образования я могла бы выиграть несколько грантов на обучение, но все равно это слишком далеко для меня. Дома лучше. В Европе будут сложности с работой для студентов, да и не очень любят там иностранцев.

– Докажи, пожалуйста, почему нужно изучать иностранные языки?

– Это развивает. У меня в хост-семье мама учила детей русскому, корейскому и испанскому, а отец – еще и хинди. В детстве учить языки проще, так что начинать нужно как можно раньше.
Знание языков выгодно в бизнесе. Английский – язык международный, значит, будет проще найти партнеров.

– Что отметишь из бытовых различий между нашими странами?

– Мелочи. Зубы чистят по-другому, например. Организация питания иная: вечером, за ужином, едят много. Одеваются по-другому, особенно подростки. Могут спокойно приходить школу в пижаме, тапочках. Поголовно ходят в шортах. Кажется, что многие девочки даже не знают про существование юбок. На каблуках обувь не носят. Серьезно – никаких каблуков. Везде только джинсы, шлепки, даже на дискотеках. Это в маленьких городах, конечно. В провинции мало заботятся о внешности. А в мегаполисах, да, одеваются именно так, как мы привыкли видеть в американских фильмах. Косметические услуги очень дорогие. Постричься, подкраситься – двести долларов.

Ну, и самое главное – улыбка. Обязательно надо улыбаться. Иначе замучают вопросом, что случилось. Я однажды спросила своего друга, почему он улыбается даже в плохом настроении, даже ругаясь с кем-то. Он ответил, что люди не виноваты в его состоянии. То есть они фактически лицемерят. Улыбка – признак вежливости, а твое расположение духа никого не волнует.

Мартин