Кажется, этого просто не может быть. Ну скажите, как научиться рисовать и лепить скульптуру так талантливо и самобытно, как будто тебя этому долгие годы учили в художественном училище?

А сочинять музыку, хорошо не зная нотной грамоты, и писать очень неплохие стихи, байки и рассказы, никогда не обучаясь ни на филологическом, ни тем более в литинституте? Оказывается, такое изредка случается…

Удержать Пегаса

…С избранными. С такими, например, людьми, как художник-реставратор городского краеведческого музея Николай Сергеев.

Чтобы попасть в его мастерскую, нужно забраться по узенькой лестнице-трапу, так как находится она под самой крышей музея, что уже кажется символичным. Как будто приподнимаешься над всей этой обыденностью с отупляющей летней жарой и унылыми редкими прохожими на улицах, чтобы попасть в совершенно иной мир, в мир полета творческой фантазии. Мастерская полна недописанными картинами, графическими набросками. Здесь пахнет красками, лаком и клеем, свежеструганным деревом. На полу расставлены эскизы резьбяных работ. Одну из них о Саровской пустыни, третью из чудного триптиха «Изографы», он клянется и божится доделать во что бы то ни стало в ближайшее время. Только вот если бы в сутках было чуть побольше, чем 24 часа. На работу мастер приходит с рассветом. В музее он и столяр, и плотник, и оформитель, и реставратор. А все равно не успеть воплотить все задумки. Они рождаются каждый день, а руки-то всего две. Кроме основной работы-заботы колдует над тетрадями, куда спешит записывать «одолевающие» его по вечерам мысли, а в результате выходят чУдные зарисовки – портреты встретившихся по жизни людей, иногда – байки и даже стихи, сказки. Так на протяжении вот уже многих лет подряд он пытается удержать около себя своего Пегаса. Об этом лихом коньке, то и дело норовящем удрать от автора, у него есть даже небольшой рассказец-басня с надлежащей моралью – своей музе тоже нужно создавать условия.

Компьютером не овладел, объясняет: «Ну не технический я человек!». Вот и корябает ручкой свои маленькие литературные экзерсисы, приговаривая с горечью: «Жаль, что это все пропадет». «Да почему ж пропадет? – пытаюсь поспорить с ним. – Нужно все напечатать и разослать по нижегородским журналам…» А он лишь печально качает головой в ответ: «На это нужны средства… А я ведь небогат да и к тому же «патриарх» в своей семье: трое детей, семь внуков и два правнука». Да неужто родные, знакомые не помогут?! Что ж, бросим клич – отзовитесь, люди добрые!

В соавторстве с природой

Николай Сергеев, как Данила-мастер из «Каменного цветка», творит без устали всю свою жизнь. И кажется, что самое лучшее и заветное он еще обязательно создаст. У него есть необычная сказка «Быль-небыль» про юношу-резчика, который однажды в лесу высмотрел в изогнутом дереве нежный женский силуэт. Девушка, подняв руки над головой, как бы поправляет волосы. Не устоял перед соблазном и довершил образ, слегка обозначив черты лица. А потом через много лет пришел на то место и удивился изменениям в его Галатее. Стала старше красавица именно на то количество лет, сколько он ее не видел. Не постарела, а обрела зрелую женскую красоту. Правда, все равно жутковато как-то… Дерево не погибло, оно все это время жило своей жизнью. Вот так-то резать по живому… Природа обязательно станет соавтором. Да так, что диву дашься – какой художник здесь творил! Похоже, о себе самом эту сказку написал Сергеев. И была на то особая причина.

К сложным искусствам относится с осторожностью. Считает, что для всего нужен замысел, да и к земле, к природе нужно быть поближе. Поэтому абстракционизм в любом виде отвергает. Все мужики из его семьи работали в родном Вичкидееве по дереву. Николай освоил это ремесло по всем статьям, выучился на столяра-краснодеревщика в училище города Темиртау. А в Сарове работал и зав. столярным цехом в театре, и вел кружок резьбы по дереву во Дворце пионеров, а теперь вот уже несколько последних лет творит в городском музее. И хоть заработок невелик, да рад до смерти, что есть мастерская. А для города он сделал немало. В соавторстве с еще двумя Николаями: Строганцевым и Зюзиным, например, создали памятник строителям, оформлены именно им кинотеатр «Россия», «Центральные бани» (чеканка на центральных витражах), детские сады и кафе «Грот»… Но дорожит по-прежнему мастер своими работами по дереву. Ведь дала же людям природа такой чудесный материал, который понимает тепло человеческих рук, как живой организм.

Почти все взрослые люди в детстве читали сказки, только потом о них почему-то забывали. А вот Николай Александрович всю жизнь эти сказки создает. Cначала – в своем воображении и набросках на листах бумаги, потом запечатлевает сюжеты в скульптурах или в чем попроще. И созданные им произведения затем живут своей жизнью и даже говорят на собственном языке. Совсем недавно собралось все это многообразие в персональную выставку «Моя милая малая родина», которая до конца августа продлится в Художественной галерее. Чего тут только нет! Живописные, резные работы, портреты в гипсе и автопортреты, деревянная посуда. А вот у одной композиции – своя история. Вернее, их 12. На обыкновенной обеденной ложке мастер смог отразить всю гамму человеческих отношений. Например, ложка слеплена из одного куска дерева, и композиция называется «Инь и янь». Вертикально и близко друг к другу – любовь, ручки скручены – это страсть, перекрещенные – новобрачные. Соединены черенками – семейные узы. Две срощенные ложки – семейная пара и пять ложек побольше и поменьше – семья. Три ложки – любовный треугольник. Есть и ложка как весло байдарки, и одна ложка-пригоршня из двух рук для едока. Николай Александрович считает, что художник должен придумывать что-то необычное, иначе теряется индивидуальность. Когда в Арзамасе выставлял свои ложки, то один посетитель с философской степенью ему сказал: «Ну ты даешь! Я философ, но до такого бы не додумался».

«Сердце встрепенулось и пропало…»

И все-таки не рациональный мудрец, он – романтик Николай Сергеев. Нипочем не скажешь, что недавно исполнилось семьдесят. Глаза горят живым огоньком. О своем знакомстве с женой и о том, как за два дня перекрыл сарай брату, так боялся опоздать в ЗАГС, рассказывает любовно-ласково, но со смешком и какой-то юношеской удалью.

Мне понравились переделанные им стихи под песню из найденного где-то газетного листка. «Снова я приехал в ту деревню» о юношеской любви к рыжеволосой девчонке. Романтично, красиво… и очень в точку. Это неизвестные строки, к которым Николай Александрович Сергеев написал музыку. И если бы только к ним! У него множество написанных для баяна мелодий к стихам саровских поэтов. А вот к поэме Ф.Травова он сочинил целую «партитуру» (правда, с разделением музыкального текста на такты помогла концертмейстер Л.Телегина), которая чуть-чуть опоздала на какой-то очень значимый музыкальный конкурс.

Сегодня Николай Александрович увлечен еще и историей, он изучил множество краеведческих архивных материалов, чтобы понять, какие корни у его семьи. Все записывает в тетрадь тщательно, ничего не упуская. Только делает он это не ради тщеславного желания выделиться происхождением. Просто каждый человек должен знать о себе больше, чтобы, может быть, еще что-то понять в жизни. Вот такой он, Николай Сергеев, человек-оркестр. До всего ему есть дело, и берется он за многое с уверенностью, что это – не напрасный труд.

Талантливыми людьми рождаются, не становятся. Иногда говорят о таких, как Н.Сергеев: «Им дается свыше». Только дается-то не всем. И нужно успеть правильно распорядиться своим талантом. У Николая Александровича пока это получается.

Б.Аполлонова,
фото А.Котловой
и из архива Н.Сергеева