ххх: че с НГ?
ууу: бп
ххх: поч?
ууу: не де
xxx: ясн
zzz: Ребят, может, вы мне объясните, что за обмен символами русского алфавита только что произошел между вами и имел ли этот диалог какой-нибудь смысл?

Вам приходилось переводить текст с русского на русский? А мне довелось. Присланное интернет-подруге молодым почитателем письмо на «олбанском», таком привычном в виртуальной среде сленге, – на классический.

Справка.
«Олбанский» («албанский», «олбанский езыг» и т.д.) – широко распространившийся в начале XXI века в Сети стиль употребления русского языка. При этом фонетически слова звучат верно, а написание специально искажено. Слова могут соединяться, изменяться не по правилам. Иными словами, это «антинорма», основанная на отталкивании от существующего нормативного выбора написаний.

«Олбанским» его стали называть после интернет-движения, спровоцированного американским пользователем Сети. Американец, увидев сообщение на русском, отчего-то предположил, что это – албанский, язык непонятной страны, свое-образный синоним тарабарщины. Другой пользователь из США возмутился: почему на американском сайте кто-то смеет писать на чужом языке? И потребовал изъясняться исключительно на английском. В ответ русскоязычные пользователи завалили американца сообщениями, электронными письмами, измучили звонками и СМС. Они требовали выучить язык, о котором тот пренебрежительно отозвался. Что в конце концов американец и сделал.

Что делать, если подруга – учитель русского языка с пятнадцатилетним стажем – впала в ступор уже от первых строчек: «Превед, мну пацталом. Аффтар жжот! Ржунимагу!». При литературной обработке предложения потеряли лаконичную звучность: «Здравствуйте, своим произведением вам удалось привести меня к бурному эмоциональному подъему. Он был так силен, что, хохоча от души, я потерял равновесие и даже свалился со стула, оказавшись под столом. О, вы – Гоголь наших дней! Ваш тонкий юмор меня, бесспорно, заинтриговал, и я до сих пор не могу перестать смеяться».

Вот и возникла мысль о том, насколько речь молодежи необычна и хорошо это или плохо. Что мы приобретаем, используя «олбанский», а что – теряем?
С одной стороны, с помощью языка Пушкина или Достоевского проблематично объяснить, что опять стряслось с компом. То есть с компьютером. Или правильнее, как в пыльных пожелтевших книжках из библиотеки, «с ЭВМ»? Получается, в некоторых разговорах академический русский бессилен. Вот язык и развивается: придумываются или заимствуются из иностранных языков термины. В век скоростей упрощаются и сокращаются понятные собеседникам фразы и слова. Зачем говорить полчаса, если можно описать проблему в двух «олбанских» словах? «Видюха полетела», и весь сказ!

А кто-то в Интернете придерживается и такого мнения насчет сленга:

– Пиши исчо! (Перевод: «Уважаемый автор, продолжайте и дальше творить и радовать читателей! Непременно подробнее ознакомлюсь с вашим творчеством и с нетерпением буду ожидать встречи с новыми произведениями!» – прим. авт.)

– Александра, сударыня, не увлекайтесь заморским диалектом!

– Сударь, с вашего позволения, иностранные языки еще никому не мешали, а только помогали в жизни. Не мешайте девушке самообразовываться.

– Очешуительно отмазалась! (Перевод: «Вы подобрали на редкость сильные аргументы в защиту собственного мнения» – прим. авт.)

Изящные, «вкусные» фразы и подбор слов с учетом оттенка? Как-то это сложно! Лучше – и быстрее – смайлик поставить. И постоянное употребление «олбанского», мне кажется, обед-няет язык.

Даже в мышлении заядлых интернетчиков появляется шаблонность. Общение с армией клонов, да и только. Бродит такая шутка:
– Привет.
– ПРИВЕТ. Нормально. Работаю.
– Как дела?
– Привет. НОРМАЛЬНО. Работаю.
– А-а-а… Чем занимаешься?
– Привет. Нормально. РАБОТАЮ.
Бугагашеньки? А то. Но и грустно тоже.

А что о молодежном интернет-языке думают другие? Ответ я отправилась искать все в той же Сети, и откликнулись люди разных профессий и возрастов.

Копейщик, 25 лет. Программист.

– Сленг – неизбежное зло. Он портит язык, необратимо меняет его. Но проблема в том, что зачастую без использования сленга тебя не поймут. И приходится общаться, а то и думать на нем, дабы тебя вообще захотели выслушать. Но я – против него. Вот такая дилемма.

Сэй Алек, 31 год. Юрист.

– Любая система стремится к оптимизации, сиречь пытается достигнуть наибольшего эффекта путем наименьших затрат. Или гибнет. Язык тут – отнюдь не исключение. Гораздо проще и быстрее сказать «Это моя имха» (пару раз выдавал в суде такую фразу – оппонент в шоке, судья хохочет), чем «Мой личный жизненный опыт подсказывает мне, что бла-бла-бла…». Так что ничего тут особенного нет. Статичны лишь мертвые системы. Живым свойственно меняться.

Это моя имха, и я на ней буду стоять!

(Имха – искаженное от имхо – записанная русскими буквами аббревиатура IMHO, которая расшифровывается фразой «In my humble opinion» – «По моему скромному мнению».

В данном случае употребляется в женском роде, ближайший синоним – «точка зрения» – прим. авт.)

Юлия, 42 года. Переводчик, писатель.

– Мне кажется, что во всем должна быть мера, а также четкое определение времени и места. Не стоит распространять сленг (принятый в определенной группе) на все общество, иначе становится просто непонятно, о чем люди говорят.

Фаниль, 49 лет. Сценарист, журналист.

– Я использую сленг в своих произведениях. Если он уместен. Было бы смешно языком Дюма описывать современные отношения и разговор героев. Иным способом их мысли доходчиво не передать.

Елена, 38 лет. Педагог, писатель.

– Арго в языках всегда существовал. И было бы странно, если бы молодежь не имела своего языка. Сленг – неизбежное явление у каждого нового поколения. Опасным он становится, когда нет ему противовеса. То есть если человек мало читает, а из кинофильмов смотрит только боевики с крайне ограниченным словарным запасом. Вот тогда обедняется мышление. А с ним и речь. Так что сленг был и будет. Но пользоваться надо в меру.

Итак, что имеем в итоге? Это нормально, если сленг употребляется в общении со «своими». Сама грешу этим. Вот и сейчас хочется после предыдущего предложения поставить смайлик. Но – нельзя, оставлю для переписки в аське.

Если же «олбанский» используется оттого, что иначе человек разговаривать не умеет или не желает… Это либо не-уважение к собеседнику, либо показатель собственной ограниченности.

Думаете, что сленг не может сильно отличаться от исходного языка? Вот два текста об одном и том же, но в первом слова классические, а второй написан на «олбанском».

«Привет! Как дела? Я выиграл телефон. Теперь хожу, радуюсь. В планах у меня поход в клуб. Присоединяйся! Увидимся, пообщаемся, отдохнем. Жду ответа, друг!»
«превед! кагдила? йа выиграл тилефончег. типерь хожу, радуйусь. в планах у мну паходчег в клуп. присаединяйся! увидимсо, паобсчаемсо, атдохнем. жду атвета, чуваг!»

Русский язык имеет долгую историю, и будет странно, если мы, постоянно общаясь на модных «новоязах», однажды перестанем понимать язык классический. И не увидим смешной ошибки в словосочетании «морковная роща» или «предупредительный выстрел в голову», не хмыкнем, прочитав «огрел холодным взглядом». Эти перлы – из существующих в Сети рассказов. Пока они веселят своей глупостью, но все может измениться, если перестанем уважать родной язык.

Думаю, надо понимать, когда стоит сказать «Здравствуйте», когда можно и «Привет», а когда – «Превед»!

Т.Володина,
фото из сети Интернет