Сейчас, на исходе года, со службы в Вооруженных силах возвращаются домой отслужившие парни.
Михаил Никишин демобилизовался полторы недели назад, в день своего девятнадцатилетия. Отслужил год на Северном флоте. Ушел, считай, прямиком со школьной скамьи.
– Закончил седьмую школу и с августа прошлого года, уже будучи зачисленным в институт, собирал документы на призыв. В институте предлагали оформить отсрочку – но я взял академический отпуск. «Косить» не собирался: мои папа и мама считают, и я тоже, что парень должен отслужить, чтобы стать мужчиной. Через неделю после совершеннолетия ушел на службу.
Но чего Михаил не ожидал, так это того, что попадет на флот. Да еще и на Северный. На тяжелом атомном ракетном крейсере «Петр Великий» ходил по Белому морю и Ледовитому океану.
Сейчас и на флоте тоже служат только год. Из них реально на корабле – полгода, но прежде столько же – учебка. Сначала будущие матросы изучают матчасть, корабельное дело, свою будущую специальность, уставы, занимаются физической подготовкой. «И если сам не захочешь чему-то научиться – и не научишься». Михаил, например, стал старшим электриком-дизелистом, по званию – старшим матросом (аналог ефрейтора).
Крейсер «Петр Великий» – огромный корабль, за полгода матрос Никишин весь его так и не увидел, не обошел. Но это и неудивительно: даже своих друзей, с которыми прошел учебный курс и вместе попал на крейсер, до окончания службы Михаил тоже так и не встретил. Потому что команда – почти тысяча человек.
– Михаил, из сухопутного Сарова, где даже Вичкинзу и Сатис считают реками, попасть на море… Как привыкал?
– Начало было традиционным: три дня «прикачивания», морской болезни. Началось все в первый же день, и спасибо, что не прямо на трапе. Что поделаешь, неприятно, но терпимо и обязательно. Но самое неприятное – когда в море не штиль, а еще тряска, гул и вибрация механизмов. Нет, голова от этого не болит, она болит в основном от ударов об углы. Там же все проходы узкие. Бывало, что на таком огромном корабле становилось как-то неприютно.
Спали матросы в кубрике на 75 человек. «Не очень большое помещение», – сказал Михаил. Но – только для сна. И никаких разговоров. Час после отбоя – подшиться, помыться… Но спать матрос должен восемь часов. Остальное время – вахты, наряды, работа. И отбой по команде, как, впрочем, и вся жизнь на корабле. По команде и утренняя зарядка на открытых площадках. Разве что без бега – на корабле не побегаешь. Есть и тренажерный зал, но нагрузок и без него хватает.
Саровские мальчишки из таких вот благополучных семей обычно очень придирчиво относятся к еде. С этим было просто классно: «Холодно, есть постоянно хочется. Кормили очень вкусно и много. Даже пельмени, даже голубцы. Причем не из запасов, взятых с берега в плавание, а приготовленные на камбузе».
Сколько было выходов в море, Михаил не считал, самое короткое – до четырех дней, долгое – три-четыре недели. На самый страшный вопрос для любой матери Михаил ответил твердо: на их корабле «дедовщины» не было. Не принято. В этом немалая заслуга командира подразделения, в котором непосредственно Михаил служил, капитана третьего ранга Дмитрия Зеленина. «Он у нас был строгий, но справедливый».
Михаил стремился служить, прошел службу достойно, счастлив, что вернулся домой. И сейчас прилежным студентом посещает занятия в институте. Жизнь по плану и по правилам. А почему бы и нет?