Это интервью дает уникальную возможность познакомиться с нижегородским губернатором с новой стороны – ведь моим собеседником стал не его деловой партнер или коллега по коридорам власти, а супруга Татьяна Владимировна. Во время нашей беседы сложившийся образ жесткого и даже, если хотите, беспощадного в работе Валерия Шанцева начал трещать по швам. Я посмотрела на него глазами этой женщины, которая рядом с ним 41 год, и удивилась.
Честно признаюсь, готовясь к нашему разговору, я ожидала чего угодно, но только не такой открытости и искренности. Иногда даже казалось, что это вовсе не жена самого главного человека в Нижегородской области, а обычная женщина с обычными семейными заботами и проблемами. Никакого наносного пафоса, свойственного многим дамам «высшего света», не было вовсе, хотя статус налицо – г-жа Шанцева возглавляет филиал Московского банка реконструкции и развития. Я все ждала, что вот сейчас она скажет: «Без комментариев», или «Я не буду отвечать», или начнет сыпать правильно поставленными формулировками о великой роли своего супруга в истории. Все было не так…

Я НАУЧИЛАСЬ ГОВОРИТЬ «НЕТ»

– Татьяна Владимировна, скажите, а Валерий Павлинович действительно с такой бешеной скоростью живет и работает или это просто у его помощников так хорошо поставлено дело, что у журналистов и жителей области создается стойкое ощущение: губернатор может одновременно находиться в разных точках области, а то и страны.
– Он на самом деле такой, потому что вся его жизнь – это работа, работа и еще раз работа. Все направлено на это. Он слишком любит свое дело и очень любит людей. Работа требует от него личного контроля, а иногда и жесткости. За это его некоторые даже ругают.

– Быть первой леди – тяжкое бремя. Что греха таить, многие относятся к вам исключительно как к супруге губернатора. Как часто обращаются к вам с просьбой посодействовать, пробить какой-то вопрос – ведь у вас есть прямой доступ к Шанцеву.
– Я не вмешиваюсь в его дела, а он – в мои. Начиная с 1992 года, когда я занималась приватизационными вопросами. Сами знаете, какое это было время. Многие хотели в этом процессе поучаствовать и что-то пролоббировать. Иногда ко мне приходили, да и сейчас приходят и начинают: «Мы знакомы с Валерием Павлиновичем…» Я сразу пресекаю. «Если вы по делу, то излагайте, давайте решать». Если кто-то приходил к нему и просил протекцию по отношению ко мне, то он говорил, что лучше обратиться к супруге напрямую. Но иногда бывало, что какой-то вопрос пробуксовывал не потому, что сложный, а потому, что на его пути оказался «нерадивый» человек. Ведь в конечном итоге из таких мелочей складывается имидж руководителя. И я Валере говорила: «Вот есть такая проблема, пожалуйста, помоги». Вообще он никогда не позволит принимать решение за него. Он может проговорить вслух что-то, поразмышлять, прекрасно понимая, что дальше меня это не пойдет. И в эти моменты решение приходит само, ведь важно, когда есть кому выговориться.

– А кому выговариваетесь вы? Ведь даже психологи обязательно «сбрасывают» чужую энергетику.
– Сколько помню нас, я всегда слушала. Так было и когда он был инструктором райкома, и когда работал в горкоме, затем в исполкоме и снова в горкоме. Валерий Павлинович занимался всегда промышленностью, знает ее досконально. Всякие ситуации бывали, но всегда принимал решение сам и высказывал свою позицию. Однажды подготовил для Гришина (Виктор Васильевич Гришин, первый секретарь Московского горкома КПСС с 1967 по 1985 годы) справку о состоянии промышленности, описывающую реальное и плачевное состояние дел. Был скандал. Поэтому времена для нас были всегда непростые. Всегда он находился на грани возможного и невозможного. Когда пришел Ельцин, Валерий Павлинович был уже председателем исполкома Перовского райсовета Москвы. Отвечал за все – вплоть до своевременных поставок молочной продукции и хлеба. Мы привыкли так жить. Сейчас даже стало спокойнее. Я уже не открываю лихорадочно газеты и не ищу, что же там опять про него написали.

– А сейчас читаете?
– Обязательно (и новости по телевидению смотрю – я должна быть в курсе событий), но уже не с таким абсолютным доверием, как раньше. Я научилась говорить «Нет» и печатному слову.

– Когда Путин был президентом, его жена Людмила сказала в одном из интервью, что мечтает, чтобы Владимир Владимирович скорее оставил эту работу и вернулся в семью. К вам подобные мысли приходят в голову?
– Я охотно верю, что она сказала это от всего сердца. На самом деле очень тяжело, когда муж находится в большой политике. Каждое следующее назначение отрывает человека от семьи все больше. Я часто шучу, что хотела бы иметь мужа-слесаря.

– Есть такой анекдот. Встречаются два бывших одноклассника. Один – прораб, другой министр строительства. Министр говорит жене: «Вот смотри, вышла бы тогда замуж за Ваську и была бы сейчас женой прораба». «Нет, – отвечает она. – Я была бы женой министра».
– Взаимное проникновение, конечно, есть. Столько лет вместе! Те трудности, с которыми мы сталкивались, заставляли Валеру делать определенные шаги. Например, когда он работал на «Салюте» (Валерий Шанцев с 1968-го работал на Московском радиозаводе «Салют», занимал должности помощника мастера, начальника бюро, старшего инженера-технолога), мы вчетвером ютились в однокомнатной квартире. И когда ему предложили перейти в райком – что греха таить, квартиру предложили, – согласился. Он всегда хотел, чтобы семья жила в хороших условиях. Делал все возможное, прежде всего, ради детей.

– Кстати, бытует мнение, что сегодняшнее поколение мужчин – инфантильное, безответственное. И виноваты в этом якобы сами женщины – они взваливают на себя все и везут. Вы согласны с этим?
– У меня другое объяснение. На самом деле женщина хочет чувствовать рядом сильного мужчину. Но, к сожалению, когда случилась перестройка, мужчины оказались не подготовленными к переменам. Они в принципе не могут быстро перестраиваться. Женщины же быстро взяли себя в руки: инженеры шли торговать, медики изучали бухгалтерию. Я работала в КБ Илюшина и поняла, что здесь мне «ловить» уже нечего. Наш бюджет с Валерой складывался всегда фифти-фифти. И тогда я фактически с нуля освоила новую для себя и для страны профессию – специалиста по ценным бумагам. Начинала с рядовой должности.

– Помните уже ставшее крылатым выражение Горбачева «Вот только с Раисой Максимовной посоветуюсь»? Губернатор консультируется у вас?
– По ценным бумагам – всегда. И во времена работы в Москве. Руководитель всегда должен опираться на мнение специалистов. В остальном – мне важно дать ему выговориться, поддержать и успокоить. Я обычно стараюсь сгладить острые моменты.

– Для меня было удивительным узнать, что Валерий Павлинович обедает тем, что вы ему приготовите, – берет с собой в Кремль, и там ему разогревают вашу стряпню.
– Да, он стал слегка поправляться, поэтому я готовлю постную, нежирную пищу. В Москве он обедал в столовой мэрии, там хорошая кухня. Любимое первое блюдо – борщ, на второе – солянка.

«Солянка для губернатора»:
– Я беру свежую и квашеную капусту (50 на 50). Шинкую и тушу. Обжариваю лук, морковку. Потом смешиваю, добавляю или кусочки сырого мяса (лучше вырезки – она постная), или даже сосиски. Заправляю томатной пастой, перцем, лаврушкой и тушу часа два.

ДЕРЖАЛ ТРУДОВИК В РУКАХ И НЕ ЗНАЛ, ЧТО ДЕЛАТЬ

– В биографии Валерия Павлиновича вроде бы все выстраивалось логично. Административные должности сменяли одна другую. И вдруг резкий поворот «не в тему». В 1992 году он становится коммерческим директором хоккейного клуба «Динамо».
– Это был самый тяжелый период в его жизни. Разогнали горком, все разбежались. А он уходил последним. Пока не устроил всех, кто работал (а ведь там кроме верхушки были рядовые исполнители, руководители среднего звена). В ноябре он ушел. Целый месяц не мог определиться с работой. Предложений было много, его буквально разрывали на части. Прежде он и трудовой книжки не видел, ее даже на руки не выдавали – переправляли сразу на новое место работы. А тут он держал ее в руках и не знал, что с ней делать. В декабре принял решение идти в «Динамо». Это было свободное от политики место, это давало ему передышку. Надо было понять, что произошло. Надо было просто пережить. Это был переломный момент. Я видела, что он страдал. Что такое клуб «Динамо» по сравнению с Москвой и масштабом работы там? Год с небольшим он проработал в клубе, а потом Юрий Михайлович ему сказал: «Все, хватит, пора впрягаться!». И Шанцев стал префектом Южного округа.

– Еще один переломный момент – покушение на него 7 июня 1996 года, за неделю до выборов мэра Москвы.
– Это был страшный день… Утром он ходил за питанием внуку (всего у Шанцевых трое внуков от дочери и сына. – O.K.). Стал собираться на работу. Спустился вниз. И вдруг хлопок громкий. Смотрю вниз: Валера весь оборванный, в лохмотьях, припадая, идет к машине, и его увозят. А мне в голову всякие глупости лезут: съемки, что ли, какие-то, тогда почему он не сказал ничего? Дети проснулись. Я попросила сына Сашу сходить вниз посмотреть. Он вернулся: «Папа в больнице напротив, его сейчас в Склиф перевезут». У меня, видимо, был шок. Потому что я поехала на работу. Позвонила даже, предупредила, что задержусь, что вот такое произошло. Сижу на работе, а по радио говорят: «В тяжелом состоянии находится в институте Склифосовского…». Я помчалась туда. Только вечером попала к нему. Захожу в реанимацию, а он весь в бинтах, только глаза одни видны. И он на меня так смотрел, будто это я была виновата в случившемся – такая жуткая боль. 50 процентов кожи обожжено! Через три дня его перевели из реанимации в ожоговое отделение. И он, слушаясь врачей (ему запретили вставать), делал зарядку в постели, преодолевая жуткую боль. Потом заражение крови было, температура под 40, делают переливание. Понимаете, бывало, насморк начнется, так он сразу расклеится. А тут такая воля! Через две недели проходила инаугурация Лужкова, в паре с которым шел Валерий Павлинович как вице-мэр. И он принимает решение – пойду. Покупаю обувь большого размера, так как его всего забинтовали. Всю торжественную часть он сидел. И только когда ему Ельцин вручал удостоверение, встал. Он туда и пошел-то, чтобы доказать, что он живой, несмотря ни на что. Ведь по всем прогнозам, при таких ожогах и его возрасте (49 лет) 99 процентов не выживают. Другой бы на его месте и не выжил. А в нем – такая жажда жизни!

В МОСКВЕ ЕМУ БЫЛО УЖЕ ТЕСНО

– Вы помните момент, когда муж сообщил вам о том, что ему предложили работу в Нижнем?
– Очень хорошо помню. Накануне вечером его вызвали к Путину. Ну мы как-то не придали значения: в это время решались олимпийские вопросы, возможно, речь пошла бы об этом. Он поехал утром на встречу, а я отправилась на работу. И обо всем, как всегда, забыла, кроме работы. Да и день был такой суматошный – административная комиссия заседала. И вдруг секретарь звонит: «Татьяна Владимировна, к вам Валерий Павлинович подъедет полтретьего». Он пришел, сел рядышком и говорит: «Надо посоветоваться. Знаешь, мне предложили в Нижний ехать. Как ты считаешь?» Я говорю: «Валера, ну ведь ты уже решил. Естественно, едем». Все решалось за считанные дни. Нам даже отпуск сорвали.

– Как он сам эту новость воспринял?
– Ну а как он мог ее воспринять? Представьте, вас вызывает президент и просит помочь. Неужели вы скажете: «Нет, спасибо. Останусь в Москве»?

– Но, по вашему внутреннему ощущению, он обрадовался предложению или просто взял под козырек?
– Он был готов к нему. В Москве ему было уже тесновато в должности вице-мэра с 1996 года. Всякие его идеи и проекты решались мэром. Многие из задумок он не мог воплотить. А ведь это всегда тяжело. Ты продумываешь, просчитываешь, а тебе говорят «Нет». Раз – «Нет». Два – «Нет». И тебе однажды становится не по себе: вроде работаешь, а ничего не продвигается. У него не было рычагов. А он – самостоятельный человек. Я считаю, хорошо, что так получилось. Потому что теперь у него есть простор для действия. У него как второе дыхание открылось здесь, столько задумок, планов. Только бы успеть…

– Вы по-прежнему живете на даче в Зеленом Городе. Не думали о постоянной квартире? Все-таки казенное жилье есть казенное. Ни гвоздя лишнего не прибьешь, ни картины не повесишь.
– Картины я сразу повесила. Нам особенно нравятся пейзажи – талая вода, снег.

– А портреты Валерия Павлиновича? Никас Сафронов в своих мемуарах много места посвятил Шанцеву и истории его портрета.
– Ой, можно, я не буду об этом? Его портрет писал еще Шилов. Почему-то просил в зеленом пиджаке позировать. Но единственный удачный, по-моему, – портрет Глазунова. Валера на нем очень похож, и взгляд живой – его.

– Как думаете, чем запомнится «эпоха Шанцева в Нижнем»?
– Думаю, построится столько всего хорошего! Я даже боюсь заранее говорить, как это будет здорово! Сейчас строятся ФОКи. Разве могли мечтать в районах об этом? В Москве-то таких нет! Он вообще к спорту относится серьезно. Считает, что потребность к спорту надо прививать с детства, и он должен быть массовым. Еще появляются качественные дороги. Цирк построен. Аэропорт будет хороший. Дома снесут ветхие. Сердце кровью обливается, когда еду и вижу, в каких трущобах живут нижегородцы. Лет на 10 от Москвы отстали.

– Может быть, и отстали, но жители хватаются за свое родное, пусть и старое гнездышко.
– В Москве то же самое было. Из центра их не переселишь ни за что. Но когда люди оказываются в нормальных условиях, когда им не надо в колодец ходить за водой и на улицу по нужде, то они совершенно по-другому говорят. Это переходный этап, может, и болезненный. Его нужно просто пережить. В столице это уже проходили.

– Защитники старины очень боятся, что под эгидой заботы о людях снесут то, что и создает колорит Нижнего. Его купеческую застройку. Ведь сколько фильмов снималось у нас именно поэтому.
– Я помню, как он мне говорил в самом начале: «Представляешь, у них даже архитектора в городе нет». Я уверена, что историческая часть сохранится. Не думайте, что все будет рубиться с плеча. Валерий Павлинович ведь сразу создал градостроительный совет – своеобразное сито, через которое не проходят коммерческие проекты, портящие исторический вид города, он очень трепетно относится к старине. Он только приехал в Нижний, в Зеленый Город, а ему уже звонит Михалков: там, говорит, есть дача Чкалова, сохраните ее.

– Помните свое первое впечатление – только по-честному – о Нижнем? Не было мысли: боже, куда меня занесло?
– Скажу по-честному. Он уехал сюда, а я осталась в Москве: перевозила вещи с дачи в квартиру. Это было очень утомительно. И как-то он приехал. «Где ты там? – спрашиваю. – Целый месяц прошел, я не знаю, как ты устроился». «А ты приезжай, – говорит, – и сама посмотришь». Пятого сентября я села на «Буревестник» (я его «бешеной электричкой» называю – очень быстро едет, хотя теперь «Сапсан» его потеснил). Приехала вечером, уже темно – ничего рассмотреть не успела. А следующий день был таким солнечным, по-осеннему красивым. Прошлась по Покровке, Чкаловскую лестницу увидела, Волгу, эти просторы. А вечером мы пошли в театр – как раз гастролировал Театр Фоменко. И это был такой чудесный день. У меня такого и в Москве-то давным-давно не было. Поэтому Нижний мне сразу пришелся по душе…
Уже пять лет пролетело… Общаясь с супругом, я понимаю, что он теперь стал настоящим нижегородцем – даже большим, чем многие из тех, кто здесь родился. Я вижу, что он искренне полюбил жителей области, многое уже успел сделать и полон идей и планов на будущее. Он чрезвычайно настойчивый человек, очень любит людей. Поэтому я уверена – у него все получится.

О.Кочеткова,
фото предоставлены пресс-службой губернатора