Заявленная тема: говорим про острую – позарез! – необходимость возвращения интереса к минералогии, геологии, а, по сути, – к тому, что человечеству дано самой природой.
Зейнур Киримович Мусин, как любой художник, наделен цепким взглядом. И, как любой собиратель-коллекционер, любит и ценит жизнь, раскрывая ее через деталь. В данном случае это драгоценные находки: уникальные по форме и цвету кристаллы, причудливые в виде ящерок, бабочек и лягушек камни. Он отлично знает, о чем говорит, и этот сдержанный полемист с первой же попытки загоняет меня в угол. Я-то до нашего разговора была твердо уверена, что именно бажовские места, где Данила-мастер ваял свой каменный цветок, повлияли на его любовь к малахиту, халцедону, лазуриту и т.д.. Ан, нет.
Зейнур Мусин:
– Если б не камни на Урале начал собирать, то еще что-нибудь обязательно. Малахитовые места здесь ни при чем. Хотя находить минералы и делать на них срезы, чтобы получить замысловатые узоры – занятие очень увлекательное. Собирательство – это в характере. Минералы познавал через окаменелости. Затем увлекли раковины, а уж позже диковинные насекомые. Более пятидесяти лет вcе это собирал.
А вот теперь и с нами делится накопленным богатством Зейнур Мусин. В Городском музее еще продолжается его уникальная выставка «Избранное». И если поспешить, то можно полюбоваться экспонатами. По специальности коллекционер Мусин – архитектор. А значит и художник тоже. Именно поэтому на выставке витрины с самоцветами и раковинами перемежаются пейзажами тех мест, где побывал собиратель Мусин. О каждом экземпляре своей коллекции он говорит с любовью:
– Нужно знать, как распилить камень, чтобы на срезе, например, вот такой журавль получился (показывает на причудливый узор, и правда напоминающий птицу).
А вот известные самоцветы: бирюза, нефрит, лазурит, чароит. Новый чароит нашли несколько десятков лет назад в речке Чара, а еще вот посмотрите – родонит уральский знаменитый. Мореон – черный хрусталь, из него изготавливают траурные украшения.
Считается, что камни несут в себе энергетику?
– Это потому что у каждого – определенный химический состав. Кристаллические материалы долговечны, не так быстро растворяются от соприкосновения с внешней средой. И поэтому безвредны для человека. Некоторые минералы даже полезны. Вот носят, например, украшения из нефрита, и они по преданию лечат почки.
– Ну а такие гигантские раковины откуда?
– Только водолазам удается доставать их со дна моря. Я их приобретал в Таиланде. В некоторых двустворчатых раковинах – жемчуг. Они – разных оттенков: от нежно-белых, желтых, золотистых и до темно-зеленых. Есть раковины с перламутровым оттенком.
– В детстве мы с удовольствием слушали шум моря, прикладывая раковины к уху. А это действительно шум моря?
– Это окружающий нас звуковой фон. Почти как звук, фокусирующийся в валторне. А еще это похоже на принцип работы фонендоскопа. Чем обширнее помещение, тем больше фокусировка. А чудес никаких нет.
– А жалко, что чудес не бывает. В детстве в них как-то особенно веришь. Впечатляют и собранные вами гигантские бабочки. Прямо как в фантастических фильмах.
– В тропиках чего только нет! Да, бабочки достигают порой 30 см. Я их из Малайзии привез. Там люди даже мало на них обращают внимания. Все, что не съедобно, как эти крылатые красавицы, их не интересует. А вот ворсистых пауков жарят и едят.
– Вы – участник серьезных путешествий по Полярному Уралу, Ямалу, Камчатке, Командорским островам, Средней Азии, Туркменским пустыням, Кавказу. И везде находите что-то интересное. А не кажется ли вам, что молодое поколение все меньше интересует геология? И это ведь опасная тенденция. Да и на всех желающих теперь стать банкирами и экономистами просто банков и бухгалтерий не хватит.
– Согласен. Мало идут в геологию сейчас. В вузы поступают, чтобы получить «корочки». По специальности потом и не работают, пристраиваясь в фирмы всевозможными менеджерами. А страна от этого только теряет.
– Ну а как теперь с добычей в стране?
– Добывается руда, а «сливки» в виде красивых минералов уже сняты в военные и преды-дущие годы. Много тогда переплавили в печи с рудой на технические нужды редких минералов и красивых образцов. Что ж стране нужны были патроны, гильзы.
– Но это во время войны, а теперь-то почему не церемонимся?
– Это называется теперь экономической целесообразностью: что экскаватор вырыл, то и хорошо. Это раньше руду добывали вручную киркой, поэтому и драгоценные камни не повреждались. А сейчас взрывают все подряд и везут на обогатительную фабрику.
– До чего же жаль, не варварство ли это?
– Посудите сами: если начнем ковырять, то где ж возьмем миллионы тонн руды? Поэтому внутри идет рудное тело, а все остальное – в отвал. А если бы много добывалось драгоценных камней, то они становились бы дешевле. Так кому это выгодно?
– Но разве не пора подумать и о том, насколько прекрасна, но не бездонна наша страна своими природными богатствами, которые так бездумно разбазариваются направо и налево.
– На крупных рудниках и карьерах, конечно, можно держать одного-двух геологов, хотя бы для создания минералогического музея предприятия.
В Городском музее проходит моя персональная выставка. Приходите с друзьями, с семьей, с детьми. И если в чьих-то глазах загорятся искорки интереса, очарования и доброй зависти, то лет этак через 20-30, быть может, уже ваши коллекции вызовут интерес сверстников. Не проходите мимо, мир так прекрасен!